Вращается Земля. Множества человеческих существ на одной четверти земной суши, посреди океанов, преследуют свои цели, столь различные, но объединенные одним состоянием – движением в пространстве.
Итак, Вашингтон, если б не бетон и тяжелые стены, в июльский полдень зной все расплавил до фундаментов. Континентальная жара. Геометрическая правильность улиц, строгая классичность зданий и деловых костюмов. Дух всего незыблемо-пафосного, что есть в национальном характере. Этот город с фаллической колонной Первооснователя, Капитолием и Овальным кабинетом – трехмерный памятник ценностям свободы деятельности и гордости народа за свою независимость. Во всяком случае, такой образ он призван создавать.
Но отойдем к северу от Капитолийского холма и углубимся в разноцветные кварталы с низкими домиками и клумбами, и кирпичными тротуарами. Здесь, на пересечении New York Ave и M-street, в бывшем здании пожарной части, находится единственный в городе, и во всем мире, паркур фитнес-клуб «Primal Fitness». Здесь нам интересны американцы, лишенные предвзятости незыблемо-патриотичных ценностей национального характера и то, чем они занимаются, чтобы находиться в форме.
На пересечение с М-стрит, через дорогу широкие красные ворота здания Primal Fitness открыты. Видно, как Джесси Вуди заканчивает crossfit-тренировку. О да! Этот жесткий и динамичный вид фитнеса также практикуют наряду с паркуром в «Primal Fitness». Бесхитростная альтернатива комнате, набитой тренажерами, развивающая в равной степени все 10 направлений: тренировка сердечнососудистой и дыхательной системы, выносливость, сила, гибкость, мощность, координация, точность, — причем, не специализируясь конкретно ни на одном. Обливаясь потом, среднестатистические американцы носятся по залу с двадцати килограммовыми гантелями в обеих руках, обвязанные грузами забираются по канатам, подбрасывают к потолку тяжелые мячи, выпрыгивают на препятствия в поясах, нашпигованных свинцовыми пластинами и т.д.
Дожидаюсь светофора, перебегаю New York Ave. Жара неустанно вышибает из меня влагу. Захожу внутрь, вентиляторы окутывают приятной прохладой. Жму руку Джесси, киваю ребятам, они сдутые, выжаты, как отработавшие органы. Они в том состоянии, когда пот уже весь вылился, и только липкая испарина проступает на коже, и во рту клейстер из перегретой слюны. Они тяжело дышат и грузно ходят. Кто-то заканчивает последние упражнения, кто-то полощет рот и жадно хлещет воду, а другие смотрят, как Тревес Грейвс, главный паркур-инструктор, выполняет подтягивания на перекладине с огромной штангой, прицепленной к фиксирующему ремню вокруг талии. Считаю вес: два блина по 25, штанга, замки, — всего 75 килограмм, и достаю фотокамеру, чтобы это снять. Тревес подтягивается, дельтовидные мышцы спины напрягаются, как железные тросы, мышечные сгустки вдоль позвоночника и шеи обретают рельефность горного плато, опускается и громко выдыхает. Еще два раза, штанга рушится на подставленные опоры. Он легко спрыгивает, мы здороваемся.
…Тревес Ноубл Грейвс – высококвалифицированный атлет, трейсер; начал тренироваться в годы обучения в high-school штата Мичиган. Как и многие, начался с восторга:
– Однажды друг показал мне видео, где ребята прыгали, карабкались по стенам, делали все эти сумасшедшие акробатические штуки, без страховок, матов, даже не в зале, а просто на городских улицах и на крышах. Тогда я подумал: это здорово и это впечатляет, и это как раз то, чем бы я сам хотел заниматься…
Дальше он знакомится с Марком Туроком, основателем ресурса americanparkour.com, и создателем паркур-команды The Tribe, который побуждает Тревеса серьезно заняться паркуром. Имея значительный опыт физического развития, как член школьной команды по хоккею, Тревес начинает, с группой других ребят, пробовать все те элементы, которые находит в различных видео. Он исследует моторику движения, возможности собственного тела, набирает технический потенциал и объясняет другим все то, что открыл на собственном опыте. Вскоре вокруг него образуется небольшое сообщество из школьников, студентов Мичиганского университета и просто интересующихся. Тогда он регистрирует первый официальный в США паркур-клуб. А с 2008 года работает инструктором в основанном Марком Туроком фитнес-клубе Primal Fitness…
Отработанный и выжатый материал, тренировавшийся в crossfit, сменяют свежие, легкие парни и девушки, студенты boot-camp second level. Система преподавания паркура в Primal Fitness делится на два этапа. Первый, или boot-camp level 1, включает базовые элементы вроде прыжков-приземлений, кувырков, проходов над препятствиями с помощью рук, толчков от стены и др., он длится 4 недели. Boot-camp level 2 предполагает изучение комбинаций движений, импровизацию, исследование новых препятствий в новых условиях, изучение принципов индивидуального развития.
Тревес надевает черную футболку с тремя красными полосками – логотип Primal Fitness и начинает тренировку. Принимаю роль ординарного студента и вливаюсь в процесс.
Выбегаем из красных ворот на кирпичную мостовую. Вдоль декоративных заборов, аккуратных клумб, трехэтажных домиков и сквозь жару, круг в два квартала на максимальной скорости. Проносятся автомобили; вышагивая в приспущенных штанах, проходят «темные» с бумбоксом и в дредах; стены измазаны граффити. Возвращаемся в зал, в поту, яростно дыша. Сразу же ползем на четвереньках, оставляя мокрые пятерни на черной резине пола. Перекатываемся в кувырках; выпрыгиваем на препятствия в половину человеческого роста; отжимаемся, стоя на руках у стен. Тревес тем временем сооружает препятствия из прочных, фанерных тумб, рейлов и узких деревянных бордюр.
Хлопок в ладоши и хитрая заточка лица. Так он обращает на себя внимание и, разъяснив суть упражнения, показывает его на собственном примере: забегает на высокую (полтора человеческих роста) фанерную тумбу и соскакивает в «кошачьей хватке», уцепившись руками за край. Повторяем, цепочкой, друг за другом. Одной из девушек не удается подтянуться на руках, чтобы взобраться на тумбу. Тревес фокусирует всеобщее внимание, чтобы объяснить, как эффективнее оттолкнуться ногой от стенки, уменьшая усилия рук. С третьей попытки у нее получается, все аплодируют, улыбаются и глазеют на симпатичную фигурку, покоряющую препятствие. Затем Тревес демонстрирует вариации того же самого, изменяя определенные элементы. Когда все они проделаны, предоставляется возможность выбрать понравившийся способ и преодолеть препятствие в индивидуальном стиле.
Суть всего этого: необходимость импровизации. К преодолению препятствий следует относиться субъективно, как к развлечениям, как к сексу, и, чтобы понять собственный путь, необходимо импровизировать – искать (вроде выбора предпочтительных позиций, способов, продолжительности и т.д., многое основано на фантазии). Это как в ушу, как, впрочем, и в любом искусстве: наставник может лишь показать направление, но путь ты должен найти сам. Из глубин этой концепции исходит тот факт, что никакое другое искусство не развивает видение пути так, как паркур. Ведь он предполагает свободное движение, в нем практически отсутствуют строгие технические элементы, а имеющиеся подвержены индивидуальным вариациям. Лучшая тренировка в паркуре – личный путь проб и ошибок, которым шли основатели искусства, которым шел и Тревес, и, с вашего позволения, автор данной статьи. Следующий шаг Тревеса – предоставление полной свободы движения. Он указывает на препятствия:
– Теперь каждый может попробовать все, что бы ему не взбрело в голову. Но, проделав какое-то движение эффективно, повторите его три раза, чтобы оставить в мышечной памяти. И, самое важное, что бы вы ни делали, самое главное – остаться в живых.
Глубокомысленный, коллективный кивок, и та самая импровизация. Тревес наблюдает за каждым, поправляет, объясняет, показывает. Описывает физику работы каждой мышцы при движении, тут же выполняя его. Заставляет почувствовать движение, спрашивает: «How was it like? Did you feel it? The basic thing is…» Он часто использует выражения «базовая техника» и «в своей основе», что дает возможность проникнуть вглубь искусства, понять, откуда все идет.
Завершаем тренировку еще парой кругов по кварталу и медленной, статической растяжкой мышц ног и корпуса. Далее, Тревес разъясняет суть происходившего. Говорит о важности понимания того, что каждый хочет извлечь из практики паркура; говорит о конкретике, о том, что каждый шаг должен быть подчинен достижению определенной цели. Он спрашивает каждого: «What do you want to achieve?».
Для кого-то это желание убрать два лишних сантиметра с талии, для кого-то научиться запрыгивать на высоту человеческого роста, для симпатичной девушки, не сумевшей подтянуться на тумбу, желание укрепить мышцы рук. И Тревес дает конкретные указания, на какие упражнения следует обращать больше внимания в процессе тренировки. В свою очередь, говорю, что хочу двигаться настолько эффективно, насколько это возможно. Тревес отвечает, что стремление не конкретно, что необходимо представить что-то более реальное, реализуемое. Возможно, необходимо работать над скоростью и мощью движений, над ловкостью и гибкостью, вероятно, необходимо выделить для тренировок больше часов.
О да! Разумеется! А как насчет стремления поддерживать любовный акт неограниченно долго и не терять стойкость в процессе? Или объективной необходимости владения контрольным пакетом «Роснефти»? Или экзистенциально неизбывного желания проживать в пределах Тропика Рака? Вместо прохладного времяпрепровождения в умеренных континентальных широтах.
Здесь Тревес приводит в пример Марка Турока, отца-основателя американского паркура, безмятежно пребывающего на Коста-Рике и разъезжающего по миру, представляя паркур, как новый, и весьма эффектный, вид коммерциализированного перфоманса.
Тем не менее, тренировка окончена, и все расходятся. Их поглощает улица, остывающая в прохладе вечера. Загораются огни. А меня ждет полупустой вагон метро и движение в русле округлого бетонного тоннеля, вдоль мерцающих пригородов DC, в Роквилль, штат Мэриленд.
Но прежде, мы поднимаемся на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, вероятно, оставшейся еще от пожарников. Там некое подобие офиса, где за монитором сидит «Фрости», он же Майкл Зернов, арт-директор Primal Fitness, монтируя видео; и еще зал, в котором Дэниел «Кнокс» Манино вытворяет на широких матах сумасшедшие акробатические штуки. Пару минут наблюдаем открытые задние сальто, флайвилы с толчком от стены, овербахи и винты в аккомпанемент ускоренной болтовни Кнокса. Затем смываю пот с лица и беру у Тревеса небольшое интервью.
– Что для тебя паркур, помимо твоей инструкторской работы?
– Для меня это нахождение в себе неких пределов и работа над тем, чтобы их преодолеть. Паркур для меня – это прогрессирование.
– Для многих трейсеров это путь к свободе, что ты об этом думаешь?
– Свобода, — ухмыляется, — довольно интересная концепция. Но, применительно к паркуру, это возможность видеть мир по-другому и делать то, что другие люди не то что не могут, а не понимают что способны на это. Возможность расширить сознательные горизонты, опять же: преодоление препятствий не только физических, но и ментальных.
Фрости добавляет из-за монитора:
– Возможность выбирать то, как предпринять тот или иной шаг, развивая индивидуальный стиль. Паркур – это искусство, а искусство невозможно без свободы творческого выбора.
Интервью плавно перетекает в разговор, затем в просмотр видео-креатива от Фрости. Появляется Кнокс, и мы уходим в область его «философии свободной жизни», которая заключается в том, чтобы делать только то, что приносит удовлетворение. Он утверждает, что прийти к подобным мыслям ему помогли занятия паркуром и что, неплохо бы, чтоб все американцы занялись тем же и, наконец, прозрели к простым удовольствиям, вместо истерической консьюмеристской гонки за обладанием. Что ж, было бы неплохо, пожалуй; хотя где-то подобное уже звучало, то ли у Эпикура, то ли у Ницше… во всяком случае, Кноксу это помогло бросить университет и заняться ремонтом велосипедов, а также иметь свободное время для тренировок и катания с девочками на Audi по вечернему Вашингтону.
Вашингтон. Улицы.
Яркая свежесть воскресного утра, спокойствие, и редкие машины проносятся по Нью-Йорк авеню. Мы собираемся поразить Капитолийский холм чудесами свободного движения. Нас четверо, включая автора, здесь Тревес Грейвс, Майкл «Фрости» Зернов со скейтбордом и камерой, и Нетели Страссер. На ней широкие бриджи и майка, и коротко постриженные волосы, и в профиль она невероятно похожа на персонажа видеоигры Mirror’s Edge, девушку Faith. Мы шагаем по First street. Спрашиваю Тревеса:
– Как ты относишься к тому, что нас называют сумасшедшими?
– Хм, это правда – мы сумасшедшие, — звучит смех, — все зависит от того, как понимать сумасшествие. Если это непохожесть, то мы чертовски сумасшедшие городские фрики. Хотя, в других смыслах мы совершенно нормальны, впрочем, не берусь утверждать за всех…
Пустая и открытая цельно-бетонная автопарковка высится над дорогой. Залитый солнцем, серый холст, и стены из кирпича; высокое здание без окон врезается в плоскость, отороченное металлической сеткой.
Движемся вдоль края, в пяти метрах над землей. Нетели изящно вспрыгивает на него и делает стойку на руках, грациозно перекидывая через себя ноги, прогибается в позвоночнике, легко и плавно поднимается, встряхнув волосами, продолжает идти дальше, беззаботно сунув руки в карманы бридж. Нам остается лишь молча переглядываться.
…профессиональная гимнастка в прошлом, она выступала в командах школы и колледжа. Но конфликт, возникший с тренером, и другими девушками в команде, а также корыстная подоплека профессионального спорта вынудили оставить это. И вместо демонстрации спортивных достижений в период сессий, она закончила колледж своим умом. Она тренирует гимнастике детей и, подчас проводит занятия в Primal Fitness. Грация, гибкость и акробатические навыки Нетели прекрасно используются в паркуре, делая ее стиль женственно-мягким, плавным. А отсутствие соревновательного подтекста и спортивной конкуренции не сковывают ее индивидуальное развитие…
«Фрости» делает несколько записей. Идем дальше по First street, болтая о традиционных американцах. Замкнутые на бизнесе или школе, семье и однообразных развлечениях, они существуют в парниковой действительности. Кто-то из нас произносит слово redneck (неотёсанный человек, деревенщина, обычно консервативных взглядов), что вызывает чувство диссонанса, глубокой противоположности фривольному стилю трейсера.
Действительно, интересно, что паркур прижился на американской почве, ведь добрая половина ее «благополучных, богобоязненных граждан» запрещает своим детям смотреть фильмы категории R, а под словом спорт понимает футбол, бейсбол и, за редкими исключениями, баскетбол. Спрашиваю Тревеса:
– Как думаешь, что может побудить традиционного американца заняться паркуром?
Тревес хитро ухмыляется и, не задумываясь, отвечает:
– Пиво, — Фрости прибавляет сквозь смех:
– О, да, и много пива!
Но Америка настолько разная, и от восточного до западного побережья сменяется такое множество социумов, что найти свое место может любой фрик, и, при грамотной рекламе, у людей появится к этому интерес. Свобода этой страны заключается не в мягкости законов (здесь больше всего заключенных, нарушивших эти законы), а в их открытости для любого дела, приносящего хоть какую-то прибыль. И, благодаря Марку Туроку, паркур таким делом стал. Единственное, обо что развитие паркура разбивается, как волна о скалу, — это фанатичное американское стремление к безопасности, болезненно обострившееся 11 сентября 2001 года.
Тяжелая, темно-серая туча наплывает с запада. За триста метров от Капитолия все подъезды наглухо перекрыты массивными, из стали, охранными устройствами с большим красным «Stop» на каждом. Что не мешает «Фрости» использовать одно из них как трамплин при выполнении бокового сальто. Но уже за двести метров мы натыкаемся на подозрительные взгляды людей в форме. После пары акробатических дорожек в исполнении Нетели на зеленом газоне, полицейский решает удостовериться, не представляем ли мы террористической угрозы.
Площадь у Капитолия кишит туристами со всех концов планеты. Мы привлекаем много внимания, но продолжаем ничем не преграждаемый, путь. Обойдя здание с фронта, находим на заднем фасаде великолепную стенку для выполнения разного рода сальто с видом на колонну Вашингтона. Но, не успеваю сделать и пары кадров, как нас прерывает массивный, «темный» солдат Национальной гвардии с M-16 в руках, спустившийся с Капитолийских ступеней. Из «соображений безопасности» нас просят удалиться. Та самая скала: фрики могут дурачиться где угодно, только без посягательств на безмятежное спокойствие национального пафоса.
Слегка подавленные отходим к Capitol reflecting pool и мемориалу Улисса Гранта, тому самому, с которого Форрест Гамп вещал свою беззвучную речь перед толпой разноцветных хиппи. Фрости бодро взбирается на каменную пушку с отчаянным, и столь же беззвучным, «Ура!» на лице демонстрирует готовность борьбы за вечную ценность свободы. Затем спрыгивает оттуда боковым сальто под изумленные восклицания толпы азиатских туристов. Делаю еще пару кадров, и начинается дождь.
Серый бетон гаснет под косыми струями. Туристы разбегаются по автобусам, солдаты национальной гвардии со ступеней Капитолия перебираются под зонтики на верхней террасе. Опустевшая площадка вокруг памятника, и освежающий дождь усыпает концентрическими кругами поверхность Reflecting pool’а. Больше нельзя снимать. Прячу камеру в рюкзак, и присоединяюсь к американским трейсерам, пробующим на поручнях и бетонных выступах все возможные варианты преодоления препятствий, какие подсказывает фантазия. Прыгаем, выполняем сальто, цепляемся за выступы и перекатываемся по мокрому, теплому бетону, под прохладными, косыми струями так необходимого пыльному городу дождя.
Через три четверти часа мы сидим в баре, вымокшие от ливня и пота, и ничуть не уставшие. Нетели сушит волосы принесенным полотенцем и смеется, просматривая сделанные фотографии. Ждем заказанный ленч. На лицах ребят радость и удовлетворение от проделанного, и кажется, мне известно, чего стоило достижение подобной свободы движения, этого состояния тела, духа и сознания, и я понимаю: чтобы достичь этого стоило работать, стремиться и ждать.
…в памяти еще одно короткое интервью с другим инструктором Primal Fitness, Робом Волчески. Его инструкторская работа – это хобби. Окончив университет Джорджа Вашингтона по специальности экономика, он занимается консалтингом в риэлторском агентстве, что приносит меньше дохода, чем его предыдущее занятие, но больше удовлетворения. Он заинтересовался, узнав, что я из России, и рассказал, что в колледже брал курсы русского языка и литературы. Мы поговорили о русской истории, которую он, как оказалось, неплохо знал. Он рассказал, что его любимый русский писатель – Николай Васильевич Гоголь, а из американских авторов он более всех предпочитает Брета Истона Эллиса. Тогда я спросил его о том, что паркур значит для него, и он ответил:
– Паркур для меня – это способ достижения ментальной свободы, способ взглянуть на мир без клише и предвзятости, возможность видеть реальность под любым из ее углов. С того момента, как я начал заниматься паркуром, для меня исчезли границы «комфортной зоны», и я освободил свой разум от предрассудков.
– Что ты хочешь получить от занятий паркуром в будущем?
– Я хочу сохранить эту свободу разума и хочу, чтобы мои дети смогли то же самое. Чтобы им удалось пронести сквозь жизнь то состояние, когда нет страха, когда кажется, что все возможно, что любое препятствие преодолимо. То состояние, когда ощущение детской игры и неуязвимости не покидает ни на минуту. Вот, пожалуй, то, что я хочу получить от всего этого, — он обводит рукой опустевший зал, где только что проводил тренировку и делает несколько глотков из бутылки с водой. Шумит вентилятор, неустанно нагнетая прохладный воздух. И как-то, незаметно для нас, в постоянном звездном движении, за пределами этого помещения, за пределами бетонного Вашингтона, неустанно, вращается Земля.
Автор — Евгений Сэди (facebook, livejournal)
|
|
